Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму - Александр Евгеньевич Куланов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однополая мужская любовь — «яой» — еще одна из распространенных тем хэнтай. Настолько, что просочилась и в сериал «Сэйлормун», в общем-то целомудренный (по-японски, конечно) и предназначенный для младших подростков. Американцев когда-то это настолько шокировало, что они были вынуждены сделать одного из героев сериала — Дзойсайт — девушкой (на самом деле, по яой-классификации Дзойсайт — «укэ», то есть пассивный гомосексуалист). Типаж такого героя — светловолосый и изящный, слегка манерный и изнеженный, похожий на девушку юноша. Яой-пару дополняет его сильный и темноволосый старший «товарищ». Если девушка влюбляется в одного из них, ей приходится переодеваться мальчиком.
Следующий распространенный вариант — любовь ангелов и демонов, и там определить пол совсем уж тяжело. Зато в яой-стиле «сётакон» (от сочетания распространенного имени Сётаро и слова «комплекс» — по аналогии с «рорикон» — «комплекс Лолиты», «Рориты» в японском произношении) всё понятнее: главный персонаж там маленький мальчик… Ничего запретного в таких фильмах нет: инцест, различные формы садомазохизма — все в подробностях и самых шокирующих ракурсах.
Большинство авторов яой — женщины, а среди потребителей сего «продукта» немало молоденьких девушек, фанатеющих от «бисён» — смазливых женоподобных мальчиков. В продолжение средневековых традиций конец для любовных историй в яой должен быть трагическим — лучше всего смерть героев. Юные максималисты с подвижной психикой подсаживаются на такие фильмы как на наркотик. Да, они и без этого, примеряя на себя взрослый мир, как бы «пробуют на вкус» такие атрибуты «взрослой жизни», как любовь, и смерть. Но поскольку они еще не совсем расстались с детским мировосприятием, для них жизнь все еще кажется игрой, где нельзя совершить фатальных ошибок, можно любой эпизод «отыграть назад». И отождествление себя с героем мультфильма, тем более мультсериала для них такая же игра. Но примеры и поведение для подражания — не всегда достойны этого.
Ценители «взрослого» хэнтай не особенно любят сложные сюжеты. По признанию самих «анимешников», этот уровень не несет вообще никаких идей, не обсуждает проблем. Его главная цель, нашедшая полное понимание и у российской, не озадаченной интеллектуальными проблемами аудитории, — доставить зрителю максимальное сексуальное удовольствие с помощью простейших сюжетных поворотов и грандиозных сексуальных сцен, часто с такой степенью извращений (по меркам любых цивилизаций), какие только может воспроизвести не всегда здоровая фантазия авторов. Впрочем, учитывая, что большинство хэнтай-фильмов также производится в Японии, перечень «сексуальных приманок» в них нам уже почти полностью известен: педофилия, садомазохизм, фетишизм (прежде всего униформа), изнасилования, однополая любовь, групповой секс (обычно несколько мужчин и одна женщина) и, наконец, связывания. Но и в далеком от хэнтай «Сэйлормун» главная героиня, не в силах сделать выбор, периодически мечтает о свадьбе сразу с двумя юношами.
Тесные связи
В одном из крупных книжных магазинов Токио я увидел однажды еще одно подтверждение гипотезы о потребности японского общества в сексуальных клапанах и о их ограниченном ассортименте. На стенде эротической литературы на глаза мне попалась книжка, повествующая об искусстве связывания. Среди многочисленных иллюстраций различных способов опутывания сексуальной жертвы веревками, цепями, лентами и даже колючей проволокой выделялась картинка, судя по манере написания — очень старая, изображающая явного европейца — в мундире, в сапогах, с усами, но с вывернутыми и замысловато связанными сзади руками. Лицо европейца, несмотря на характерную японскую манеру рисования, показалось знакомым. Прочитал подпись к картинке. Так и есть: русский капитан Василий Головнин, взятый в плен береговой охраной острова Хоккайдо в 1811 году.
Искусство связывания — ходзё-дзюцу — одно из старейших в арсенале японских единоборств. Мастера ходзё-дзюцу, существующие и поныне, могут быстро и эффективно связать противника так, что он не то что не сможет освободиться, но и каждое лишнее движение будет причинять ему боль, а то и вовсе приближать к смерти. Первый русский, оставивший воспоминания о таком связывании — тот самый капитан Головнин, писал: «…нас… поставили на колени и начали вязать веревками, в палец толщины, самым ужасным образом, а потом еще таким же образом связали тоненькими веревочками, гораздо мучительнее. Японцы в этом деле весьма искусны, и надобно думать, что у них законом поставлено, как вязать, потому что нас всех вязали разные люди, но совершенно одинаково: одно число петель, узлов, в одинаковом расстоянии и пр. Кругом груди и около шеи вдеты были петли, локти почти сходились, и кисти рук связаны были вместе; от них шла длинная веревка, за конец которой держал человек таким образом, что при малейшем покушении бежать, если б он дернул веревку, руки в локтях стали бы ломаться с ужасной болью, а петля около шеи совершенно бы ее затянула. Сверх того, связали они у нас и ноги в двух местах — выше колен и под икрами; потом продели веревки от шеи через матицы и вытянули их так, что мы не могли пошевельнуться, а после того, обыскав наши карманы и вынув все, что в них только могли найти, начали спокойно курить табак». С определенной натяжкой, но можно считать эти строки первым известным нам описанием иностранцем популярнейшего японского способа сексуального удовлетворения с помощью связывания жертвы — кимбаку — ближайшего и самого интимного родственника ходзё-дзюцу.
Если попытаться классифицировать это японское увлечение, оно, конечно же, попадет в раздел очередной перверсии — садомазохизма. С консервативной точки зрения — даже садизма. Ведь мало кто у нас готов поверить, что удовлетворение путем причинения страданий здесь получает не только мужчина, но и женщина, выполняя свою характерную для японской сексуальной культуры роль жертвы, может получать законную (и немалую) долю удовольствия. Если вы признаетесь европейскому доктору в такого рода сексуальном пристрастии, вас, скорее всего, все же попытаются лечить. У японцев все сложнее. Попробуем же понять суть происходящего и важность этого «извращения» для их традиционной культуры.
Первые известные автору упоминания о связывании именно как о способе полового удовлетворения относятся к эпохе сексуального расцвета и сексуального перелома японского общества — второй половине XIX века. Некоторые мастера сюнга уже тогда отображали эту разновидность садомазохизма как вариант тончайшей услады для пресыщенных прелестями Ёсивары ее постоянных клиентов. Встречается изображение связанных женщин и в контексте… ниндзя:
